>Оставим в стороне интеллигентские самоуверения, будто образование самоценно. За вычетом незначительного числа особей, в отношении которых это справедливо, образование обладает ясно выраженной ценностью, характер которой определяется общественным спросом. Спрос этот натуральным образом дифференцирован. Грубо говоря, семь десятых - это производители (и вместе с тем потребители) товаров и услуг, от которых ожидается умение: уважать в себе гражданина и налогоплательщика, чтить государственные институты, вести семью и домашнее хозяйство, читать вывески и инструкции к пользованию машинами, приборами и препаратами, отслеживать смысл рекламы и мыльных опер, общаться с другими в соответствии с общепринятыми нормами. Именно в такой последовательности. При этом убежденность в том, что для разучивания всех этих важных вещей необходимо 10 или даже 12 лет, вопреки тому, что детки в наше время начинают отчасти взрослую жизнь в 13-14 лет, укоренилась столь глубоко, что всякого, кто посмел бы сказать, что хватило бы и восьми лет, объявили бы опасным безумцем. Если соединить спрос и предложение единой мыслительной фигурой, то вывод будет прост: решительно все равно, какой именно будет школа. Школа может быть староевропейской или американской, базироваться на системе наказаний и оценок или на системе добровольности и сотрудничества с учителем, пытаться вколотить в школяра тридцать учебных предметов или ограничиваться тем, чтобы натаскать его пользоваться атласами и справочниками. Все равно, какая школа, - но только в том случае, если для оставшихся 30% будет обеспечена возможность взять у школы несколько больше необходимого минимума. Затем только, чтобы обеспечить трем из десяти шанс самореализации, а так как в общем случае заранее не известно, кто именно эти три из десяти, необходима избыточность школы по отношению к своду базового спроса. Вот здесь уже алгоритм школы имеет значение, и придется признать, что слабенькая американская школа имеет преимущество по отношению к более сильной европейской. Делая основной акцент на воспитание гражданина и исходно махнув рукой на семеро из десяти, американская школа обеспечивает трем гораздо лучшие условия для личностного саморазвития. Вернее, могла бы обеспечить, если б была поддержана интеллектуальными ресурсами семьи [1], как это происходит в России и отчасти в Европе, что позволяет нам до сих пор компенсировать идиотизм школьной программы, перегруженной сверх всякой меры продуктами академической сенильности. Поскольку в США такой поддержки в семье, как правило, нет, импорт мозгов остается единственным выходом из положения. Обсуждая наш предмет, желательно не забывать о том, что в школе так или иначе дается некое образование, тогда как почти все обучение осуществляется вне школы: если не в семье, то в среде сверстников. Разумеется, такое обучение, будучи добровольно-вынужденным (нормы среды), куда эффективнее, чем любые попытки имитации его в классах, даже если речь идет о грамотных школьных методиках и учителях, которые умеют ими пользоваться.