"Даже в условиях уже разгоревшейся гражданской войны крестьяне - там, где была их власть и где еще не побывали белые, отзывались на самый робкий примирительный жест свергнутых прежних хозяев жизни. В январе М.М.Пришвин был в деревне свидетелем случая, которое изложил в двух записях в дневнике (29 и 31 января 1919 г.): «Изгнанная из родного угла дворянка, смысл жизни своей видевшая в охранении могилы матери, - возненавидела мужиков (ее дума: тело этих зверо-людей ели вши телесные, а душу ели вши власти). Она живет в голодной погибающей семье и ради маленьких чужих детей идет в свою деревню, измученная, обмерзшая, в истрепанной одежде - нищей приходит в деревню, просит помощи, и мужики заваливают ее ветчиной и пирогами... Помещица Красовская, вся истерзанная, голодная, с озлобленным лицом явилась в деревню, откуда ее выгнали, и мужики ее не то что накормили, а завалили пищей, и теперь уже, несмотря на все прежние распоряжения о выселении помещицы, - поселили ее в своей деревне». Значительная часть, если не большинство, помещиков, испытавших во время революции погром их имений, возненавидели крестьян («зверо-людей») ненавистью столь непримиримой, что она распространялась даже на «своих», которых можно было заподозрить в соучастии с крестьянами. М.М.Пришвин записал в дневнике 27 апреля 1918 г., как он приехал из Москвы в Елец и, еще не имея сведений о своем хуторе, встретил соседку-помещицу, у которой разгромили имение. Она набросилась на него: мол, это «плоды его рук». «- Как моих? - Ваших, ваших! - крикнула она. - Боже мой, - говорю я, - меня же кругом считают контрреволюционером. - А почему же, - кричит она, - у всех помещиков дома разграблены и снесены, а ваш дом стоит? - Неужели он еще стоит? Она не простившись вышла из лавки. Я подумал: «Дом мой стоит, а если вернется старая власть, дому моему не устоять: эта старуха меня разорит и, пожалуй, повесит на одном дереве с большевиками, злоба ее безгранична, и она еще религиозна: большевики душат земной «правдой», она задушит «божественной»…»."
>Но, кулаки то были, и их жгли и убивали и ссылали..
Так после революции это уже марксистская пропаганда научила как "правильно", когда развелись хулиганистые комсомольцы и наркомзем с киббуцами. Переболели уже к 1935 году. Кулаков конечно повыселяли некоторых даже за пределы областей, а руководство наркомзема перестреляли за организацию голода. Но потом уж больше не ссорились, и уж тем более после войны-то, в 60-х когда по мнению СГ и следовало разводить "непротиворечащих нашей культуре частных предпринимателей". И когда им вместо этого стали предлагать выбирать "партбилет или корова".
