Эти три вопроса освящаются в Главе II Механизм сталинской власти.
Большим недостатком, на мой взгляд, является то что многие вопросы касающиеся системы управления (механизма власти) освящаются прежде всего для демонстрации конспиративного характера власти, а задача разобраться как же это работало не стоит.
>1) структуры Секретного отдела (Бюро Секретариата) Центрального Комитета Коммунистической партии в 1920-е гг.; >4) специальных правил хранения и передачи секретных документов внутри различных административных структур.
По этим вопросам в главе есть полезная информация. Разделы: "секретная партийно-государственная реформа 1922-1923 и ее последствия" и "механизм власти в СССР в 30-е годы"
>2) сети секретных отделов (и мобилизационных отделов) на нижних уровнях партийной и государственной бюрократии;
Этот вопрос (наиболее мне интересный) освящен крайне скудно. Привожу полностью:
"Создавая в 1922—1923 гг. свой механизм властвования с системой секретного делопроизводства, Сталин таким образом сосредоточил в своих руках всю полноту власти в стране, так как все было у него «на крючке». Именно это обстоятельство делало сталинскую власть всеохватывающей и всепроникающей. Такое утверждение нисколько не противоречит свидетельствам об удручающей обстановке беспорядка, в которой действовала эта власть. Беспорядок проявлялся и в деятельности самой власти, даже в ее «святая святых» — секретном делопроизводстве. Во многом благодаря именно этому беспорядку сохранилось кое-что из того, что по правилам требовалось уничтожить или отослать в Центр. Хаос и беспорядок, конечно, мешали правящему режиму, но они представляли собой несоизмеримо меньшее зло, чем упорядоченное сопротивление, и поэтому должны были лишь удерживаться в определенных пределах путем тех же репрессий. Вот это и демонстрирует силу режима, его стратегию и тактику политического господства: социальная энергия масс распылялась в каждодневной борьбе за существование и гасилась репрессиями. Кроме того, хаос и беспорядок играли в политике Сталина политически камуфлирующую роль и продолжают играть ее исторически. Благодаря всеохватывающей секретности, с одной стороны, и хаосу и беспорядку — с другой, Сталину удалось скрыть главную государственную тайну Советского Союза, которая состояла, как совершенно справедливо заметил В. Суворов, в осуществлении плана тайного перевода страны на режим военного времени. Правда, происходило это на практике уже с конца 20-х гг., а не только в 1937— 1941 гг.73.
С этого времени в связи с подготовкой ежегодных мобилизационных планов на случай войны во всех центральных наркоматах, а также во всех республиканских, краевых, областных и районных органах управления, в учреждениях, на всех предприятиях, подобно секретным отделам, были созданы мобилизационные отделы, которые занимались подготовкой мобилизационных планов, а вернее, осуществляли контроль за подготовкой к войне. После того как, по мнению Г. Георгиевского (Карцева), мобилизационный план начал играть все возрастающую роль в производстве продукции в СССР, а с 1934 г. стал полностью доминировать, секретно-мобилизационное делопроизводство также увеличилось74. В литературе имеются данные Н.С. Симонова о том, что общая численность работников мобилизационных органов в центре и на местах составляла к 1931 г. 31 858 чел.75 Георгиевский считает, что общая численность сотрудников секретных отделов, которые у него идентифицируются с мобилизационными, составляла 1 млн 700 тыс. чел., из которых 480 тыс. числились на постоянной основе76. Если согласиться с этими цифрами, то получается, что это больше, чем весь правительственный аппарат царской России в начале XX в., который составляли примерно 385 тыс. чел.77
Однако установить достоверную цифру не представляется возможным еще и потому, что с 1930 г. во многих ведомствах самостоятельное мобилизационное делопроизводство было ликвидировано, став частью делопроизводства секретных отделов. По этому вопросу не было жесткого директивного указания, но существовал циркуляр Спецотдела ОГПУ за подписью Г.И. Бо-кия, согласованный с Наркоматом РКИ, Штабом РККА, РЗ СТО и СНК (отношение СТО от 14 июня 1930 г.). Согласно этому циркуляру самостоятельные мобилизационные делопроизводства оставались в СНК СССР, СНК УССР, СНК БССР, СНК ЗСФСР, Секторе Обороны Госплана СССР, ВСНХ, НКПС, НКТорге СССР, НКТорге РСФСР. Для мобилизационной переписки в секретных отделах заводились особые дела, которые выдавались исключительно работникам, занимавшимся мобилизационным производством. Слияние делоп-роизводств мобилизационных органов и секретных отделов (частей) не означало полного слияния их функций. «В этом отношении те и другие, — как говорилось в документе, — в своей основной работе руководствуются существующими на этот счет положениями и инструкциями, изданными правительственными органами»78.
Работники для ведения секретно-мобилизационного производства, как и работники секретных отделов, подбирались только по согласованию с органами ОГПУ — НКВД. Кстати, в самом этом ведомстве также существовал мобилизационный отдел79. Вся деятельность по составлению ежегодных мобилизационных планов была строго засекречена. Более того, в пределах самого аппарата ЦК с 1930 г. секретными считались не только обычное делопроизводство Секретного отдела, но и все делопроизводство по мобилизационным и военным вопросам. Об этих материалах знал лишь ответственный исполнитель и тот круг технических работников Секретного отдела, который обслуживал секретное делопроизводство80. Все документы по мобилизационным вопросам, исходящие из ЦК ВКП(б), отправлялись через Секретный отдел — Особый сектор, причем, после регистрации и отправки этих документов отпуска последних передавались секретной регистратурой секретарю Оргбюро для хранения в особом (мобилизационном) деле и на особом хранении под личную ответственность последнего81."
