Войны нового типа под заказ с полной или частичной предоплатой
11 ноября 2000 года ТРАНСКАСПИАН.РУ Аналитический центр “ТК”
Согласно классическому определению Клаузевица, война - продолжение политики насильственными средствами. В течение многих веков война рассматривалась, как вполне законный способ решения политических споров между государствами, и только после окончания Второй мировой войны страны-победители ввели в международное право формальный запрет на применение военных средств во взаимоотношениях между отдельными государствами, за исключением строго оговоренных случаев (необходимая самозащита, либо применение военной силы в чрезвычайной ситуации по решению Совета Безопасности ООН). Фактически этот запрет перманентно нарушался, в том числе и странами - постоянными членами СБ, возложившими на себя особую миссию по коллективному поддержанию мира во всем мире. Однако войны существенно изменились по характеру и технологии ведения: теперь их участники вынуждены были уделять значительно больше внимания оправданию своих действий, придавая им вид и толк законной самообороны, либо участия в законной самообороне. В течение нескольких десятилетий "холодной войны" большинство вооруженных конфликтов так или иначе увязывалось в общую стратегию противоборства двух идеологически непримиримых блоков, сформированных вокруг двух сверхдержав, примерно равновеликих по военной мощи. Сравнительное равенство сил и понимание самоубийственности глобального столкновениях удерживало основных геополитических соперников от прямой схватки и побуждало их в локальных конфликтах воевать чужими руками; при этом в подавляющем большинстве такие конфликты носили характер внутренних, гражданских войн (сфера, практически не регулируемая международным правом). Со временем технология организации "специальных войн" достигла высокого совершенства. С момента прекращения противоборства великих держав в разных странах осталась не у дел масса профессиональных воителей - ветеранов "невидимых фронтов" и "необъявленных войн" второй половины XX века. Во многих регионах мира сохранились достаточно крупные сегменты военно-организационных структур, созданных в свое время участниками "холодной войны", неплохо отлаженные и практически оставленные на произвол судьбы. В отсоединенных теперь от глобального противостояния зонах локальных противоречий возникла сложная мозаика конфликтных ситуаций, в которые вовлекаются не только местные власти и местные оппозиционные группировки, но также бизнес-структуры (локальные и транснациональные), плюс агенты влияния самых различных сил (нередко более влиятельных, чем соответствующие официальные власти). За развитием разного рода конфликтов, как правило, просматриваются значительные интересы реальных участников; при этом возникает соответствующий платежеспособный спрос на услуги людей и структур, способных профессионально организовать силовое решение того или иного вопроса. Этот спрос не в состоянии адекватно удовлетворить легитимные силовые структуры, ограниченные в своих действиях национальным и международным правом. Все это создало условия для формирования множества независимых организаций, специализирующихся на проектировании и осуществлении военных акций по конкретным заказам за соответствующую плату. Спрос на услуги таких фирм определяет растущие масштабы их деятельности, совершенствование применяемых технологий, расширение ассортимента и повышение качества услуг. Заказы принимаются (напрямую либо через посредников) как от правительств заинтересованных стран (не обязательно великих держав), так и от неправительственных организаций и даже от частных лиц. Технология ведения заказных войн создает все удобства для заказчика, позволяя ему избегать ответных военных акций со стороны жертвы нападения. Более того, заказчик может вообще сохранять анонимность или, во всяком случае, категорически отрицать свое участие в любой незаконной деятельности. Вероятно, именно такие войны получат наибольшее распространение в рациональном XXI веке. Особенно - в связи с развивающимися тенденциями отказа от соблюдения архаичных правовых норм национально-государственного суверенитета в пользу права гуманитарной интервенции (что весьма способствует расширению спроса на заказные войны с применением все более утонченных технологий).
Заказчики и подрядчики заказных войн
Первооткрывателями технологии заказных войн были спецслужбы США, где еще в шестидесятых годах XX века пришли к разумному выводу о том, что воинствующим носителям идей социального прогресса в неблагоустроенных странах удобнее всего противопоставлять не идейных защитников рыночной демократии, а наемные армии профессионалов, воюющих исключительно за деньги - благо, в средствах функционеры из Лэнгли стеснены не были. В шестидесятых годах двадцатого века ими была создана целая наемная армия горцев племени мео под водительством генерала Ванг Пао, воевавшая в тылу "красных" в Индокитае. В восьмидесятых годах подобного же рода формирования, созданные на деньги ЦРУ вождями индейцев мискитос в Никарагуа, немало досаждали сандинистам. Примерно в это же время лубянские антагонисты ЦРУ попытались применить аналогичную схему, принаняв воинство из т.н. "свободных" пуштунских племен, кочующих по рубежам пакистанской Северо-Западной провинции и на сопредельных афганских территориях. Но из-за напряженки с СКВ (по планам Москвы ударило снижение мировых цен на нефть) пуштунская война против афганских моджахедов после удачного начала быстро пошла на спад. В последние годы коммерческие предложения, касающиеся военных акций в том или ином регионе мира, возникают запросто - при наличии соответствующего платежеспособного спроса. Место и время заказной войны определяет стратегический заказчик (или соответствующая группа заказчиков со сходными геополитическими интересами - если ни один из участников соответствующего пула не может в отдельности оплатить всю войну). Далее - строго в соответствии с универсальными принципами организации подрядных работ. Как правило, в деле определяется один генеральный подрядчик - формально независимая, неправительственная организация. Генподрядчику желательно иметь качественную "легенду". Очень удобно иметь в уставе статьи о международной благотворительной деятельности, но для создания соответствующего реноме необходимы длительные усилия и немалые затраты. Поэтому чаще всего организации - генподрядчики войн официально заявляют общественно-политическую, религиозную или национально-культуртрегерскую специализацию. Принимая ответственность за общий заказ, генподрядчик самостоятельно нанимает и контролирует цепь субподрядчиков. Каждый субподрядчик разрабатывает порученную ему часть общего плана операций, при необходимости перепоручает отдельную часть полученного заказа (с соответствующим финансированием) субподрядчику меньшего ранга. Генеральный подрядчик и подконтрольные ему субподрядчики, кроме основной, финансовой заинтересованности в выполнении заказа, нередко имеют собственные политические интересы в регионе планируемых боевых действий. Для заказчика необходимо учитывать это обстоятельство, чтобы должным образом согласовать указанные частные интересы со своими стратегическими замыслами. При этом опытный заказчик учтет решение собственных задач подрядчиков, как часть оплаты за проводимую работу, соответственно сокращая для себя общую сметную стоимость заказываемой войны. Первоначальная инициатива заказа на организацию войны по классике должна исходить непосредственно от заказчика. Пример того - небольшая война в Гальском районе Абхазии, организованная в мае 1998 года по заказу политической группы, связанной с небезызвестным "правительством Абхазии в изгнании" (грузинская часть бывшего руководства Абхазской автономии, ныне обретающаяся в Тбилиси). На эту войну подрядили пресловутый "Белый легион" (якобы нелегальная организация, частично спонсируемая тбилисскими властями и имеющая базовые лагеря в Мингрелии). Субподряд получили т.н. "Лесные братья" (маргинальная структура, занимающаяся мелким терроризмом и рэкетом на территории Гальского района). Перед исполнителями (полевыми группами "легионеров" и "братьев") поставили задачу - вытеснить из района вооруженные формирования и властные структуры сухумского правительства. В официальной грузинской пропаганде акция упаковывалась в имидж "народного выступления" грузинского населения Гальского района против "тирании абхазских сепаратистов". Настоящей же целью заказанной войны был срыв переговорного процесса между Тбилиси и Сухуми, где после подписанного под давлением Примакова в мае 1997 года соглашения о принципах урегулирования был достигнут некоторый прогресс. При этом из контекста намечавшегося соглашения следовало, что команда Ардзинбы должна быть признана де-юре в качестве единственной законной абхазской власти на одной из начальных стадий формирования единого грузино-абхазского государственно-правового пространства. Следовательно, всей околовластной группировке, связанной с "правительством изгнанных", предстоял скорый уход в политическое небытие. Некоторые эксперты полагали, что заказчики войны проплатили также поддержку грузинских силовиков, и вместе с ними сумели поставить Шеварднадзе перед свершившимся фактом начала боевых действий; по мнению других грузинский президент молча согласился с задуманной авантюрой, рассчитывая при ее успехе пожать лавры победителя, а при неудаче - ограничить своевольство военных и тем укрепить свою власть, что и произошло на деле. Классическим можно считать и завершение этой войны. Значительные боевые действия продолжались в течение нескольких дней, пока не истощились ресурсы исполнителей с грузинской стороны; новые же ассигнования на пополнение личного состава и матчасти не поступили из-за отсутствия у заказчика средств (а может быть и от нежелания продолжать, так как настоящая цель войны была уже достигнута). Часто, однако, первоначальными инициаторами военных проектов становятся профессиональные подрядчики по организации войн, активно предлагающие свои услуги потенциальным заказчикам. Так начиналась, в частности, баткенская акция 1999 года, осуществленная боевиками Исламского движения Узбекистана. Прологом здесь стал мятеж полковника Худайбердыева (ноябрь 1998 года), за которым в Душанбе углядели руку Ташкента. Мятеж был подавлен правительственными войсками Таджикистана при участии формирований Объединенной таджикской оппозиции. После этого таджикское руководство позволило лидерам ОТО поддержать узбекских противников Каримова. Как раз в то время стремительно падал престиж руководства ОТО (одно из последствий мирного урегулирования гражданского конфликта, кормившего таджикских оппозиционеров в период 1992 - 1997 гг.). У лидера ОТО Саида Абдулло Нури начались трудности со спонсорами, финансовая поддержка из-за рубежа резко уменьшилась. Властных постов, выделяемых по мирному соглашению, на всех полевых командиров не хватало, а кормить бойцов и их семьи надо было. "Узбекский проект" в этот момент оказался весьма кстати. Выступив в роли генерального подрядчика проекта, лидеры ОТО привлекли к делу Джуму Намангани (он же Джумабай Ходжиев, не слишком известный тогда за пределами Узбекистана и Таджикистана вожак узбекских экстремистов, возглавлявший одну из бандгрупп в Наманганской области в 1991-1992 гг., позднее воевавший в рядах ОТО). Намангани (который после заключения мирных соглашений в Таджикистане оказался не у дел и прозябал в лагерях в Тавильдаре, на территории, контролируемой военным лидером ОТО Мирзо Зиеевым) состыковался с другими лидерами Исламского движения Узбекистана, после чего ИДУ приняло на себя роль субподрядчика. Затем политические вожаки ОТО и ИДУ совместно занялись поисками денег. В результате ряда вояжей по странам Европы, Ближнего и Среднего Востока сформировался соответствующий пул спонсоров (организации и физические лица), ставший как бы коллективным заказчиком "джихада". Каждый из спонсоров внес по мере своих возможностей; индивидуальные взносы колебались в масштабах десятков - сотен тысяч долларов. Отдельные сведения о спонсорах данного проекта проникли в печать. Так, некий моулави Абдулкариб из Турции дал крупную сумму; он же якобы был автором идеи прорыва в Узбекистан через Киргизию. На сумму в 270 тысяч долларов скинулись симпатизанты ИДУ в Саудовской Аравии. Кроме того, отдельный взнос поступил от бывшего генерала саудийских ВВС, этнического узбека Абдулгафар Нура; он передал деньги через ходжу Джемшида, этнического узбека, считающего себя внуком известного басмача Ибрагимбека и желающего непременно "водрузить знамя ислама в Бухаре и Ташкенте". Несколько сотен тысяч долларов для ИДУ выделены были и участниками секретной встречи лидеров ряда экстремистских организаций Пакистана, Саудовской Аравии, Кувейта, Иордании, Египта (Карачи, август 1999 года), где обсуждались вопросы поддержки различных "фронтов джихада" (Кашмир, Чечня и др.). Некоторые спонсоры ограничились натурой - предоставлением соответствующих услуг. В частности, иранские "друзья" отдали деятелям из ИДУ бывший офис ОТО в Мешхеде, там же информационную поддержку "джихаду" обещала радиостанция "Голос Хорасана". В августе 1999 года было получено "благословение" (и личный взнос в размере 130 тысяч долларов) от самого Усамы бин-Ладена. В результате интенсивного фондрайзинга собралась сумма, достаточная для осуществления военной акции ограниченного масштаба. Соответственно была сформулирована и основная идея кампании 1999 года, которая стала как бы пилотным проектом для проверки возможности развертывания полномасштабных военных действий в Центральной Азии, с преимущественным упором на территорию Узбекистана. Координирующую роль (от имени консорциума заказчиков) взяли на себя представители талибов. Они дали немного денег, но главным их взносом стала возможность использования для долговременного базирования формирований ИДУ баз в Афганистане: в Калаи-Фатхулло под Кабулом, а также в провинции Кундуз, под непосредственным патронажем командующего 70-й дивизией вооруженных сил движения "Талибан" Хафиза Нурулло. Последний стал прямым куратором проекта; имея в виду стратегические перспективы создания мусульманской сверхдержавы, он прямо заявил своим подопечных из ИДУ и ОТО: "Сторонники строительства халифата не остановятся ни перед какими жертвами, и, если надо, новое государство будет построено на крови неверных". Так начиналось осуществление "узбекского проекта" в 1999 году; продолжением его стала война, развернувшаяся сейчас на территории нескольких центральноазиатских государств.
Конкретные работники войны
На конце организационно-технологической цепочки заказной войны - конкретные исполнители. Это - постоянно присутствующие в различных регионах мира нелегальные и полулегальные военно-политические структуры. Их обычно именуют "бандформированиями", "террористическими группировками", либо "повстанческими вооруженными силами" - в зависимости от отношения к ним в тех или иных СМИ. Удобнее всего, однако, использовать устоявшийся термин - "незаконные военные формирования" (НВФ). Конкретные НВФ могут значительно различаться по численности и структуре. Однако мелкие НВФ (порядка нескольких десятков членов) не могут исполнять значительные военные заказы; чаще всего они выступают в роли субподрядчиков в осуществлении отдельных операций, либо напрямую подключаются к действиям более значительных формирований. Крупные НВФ, доминирующие на свободном рынке военных услуг, должны обладать рядом непременных структурных элементов и качеств. Существенный элемент коммерческого успеха - раскрученная "торговая марка" НВФ. Это может быть специфически рекламируемая причастность данного формирования к громким военным акциям, либо имя популярного в соответствующей среде лидера. В некоторых случаях маркетинговая политика НВФ строится путем подключения к известному "брэнду" (например, "Усама бин Ладен"). Действующих руководителей НВФ обычно называют полевыми командирами. Полевой командир должен обладать адекватным военно-политическим опытом, но прежде всего, он - лидер-организатор и финансовый менеджер НВФ. Под его непосредственным руководством осуществляется деятельность боевых групп, а также специализированных подразделений данного формирования (разведка-контрразведка, связь, снабжение, служба боевой подготовки и т.д.). Кроме того, полевой командир должен контролировать разветвленную систему связей в элитарных и контрэлитарных кругах того региона, где разворачивается деятельность возглавляемой им структуры. Крупное НФО специализируется на организации боевых действий в пределах "своего" географического региона, примеряясь к хорошо изученным местным условиям. Для обеспечения деятельности крупного, коммерчески самодостаточного НВФ требуется несколько объектов базирования разного типа. В основных, долговременных лагерях функционируют постоянно действующие структурные подразделения НФО, там же обычно происходит обучение персонала, формирование и отладка боевых групп. Те НФО, которые по тем или иным причинам не имеют собственных постоянных баз, нередко вынуждены пользоваться услугами коллег (в частности, для подготовки рядовых боевиков). Это ведет к дополнительным расходам и к зависимости от воли чужого руководства - соответственно, у "бездомного" НВФ снижаются показатели экономической и военно-технологической эффективности. При выборе территории постоянного базирования руководители НВФ учитывают ряд факторов: удобства маскировки и защиты от возможных нападений, наличия коммуникаций для быстрого и скрытного вывода боевых подразделений в зону ожидаемых боевых действий и т.д. Как правило, основные лагеря базирования НВФ создаются при негласном содействии местных властей, либо на территориях, не контролируемых никакими более или менее легитимными властями. Очень удобны в этом отношении Афганистан, Судан, Северный Ирак, Северо-западная пограничная провинция в Пакистане, отдельные районы Бирмы, Колумбии, Боснии, Ливана и некоторых других стран. На пространстве бывшего СССР указанным критериям удовлетворяют районы Таджикистана, подконтрольные Объединенной таджикской оппозиции (в частности, Тавильдаринская зона), в какой-то мере - некоторые горные районы Грузии; до недавнего времени идеальным местом базирования НВФ была Чечня. Помимо основной, постоянной зоны базирования, НВФ должно иметь возможность развертывания промежуточных, временных лагерей, убежищ и т.п. опорных пунктов на узловых точках маршрута, выводящего в зоне боевой деятельности и в самой этой зоне. Такие структурные элементы можно создавать как полулегально, так и совсем нелегально, по обстоятельствам. При их организации необходимо привлекать местных жителей (которые, помимо прочего, используются для разведки, связи, а также для сопровождения боевых групп и грузов на маршруте). Иногда НФО получает подобную сеть в готовом виде от генподрядчика, но самые опытные и авторитетные полевые командиры создают такую свою опорную сеть загодя и поддерживают ее даже при простоях в основной работе формирования (из-за временного отсутствия заказов, накладок с подрядчиками и т.п.). Ибо заказчики, дав предоплату, как правило, требуют немедленного исполнения заказанной войны, болезненно воспринимая любое промедление, связанное с необходимостью проведения подготовительных мероприятий. Умение оперативно развертываться - важнейшее качество для НФО, стремящегося быть на высоте в конкуренции с коллегами. Профессиональные боевые группы НВФ, как правило, весьма немногочисленны. Это диктуется, прежде всего, финансовыми соображениями: невозможно содержать на постоянных высоких окладах многие тысячи бойцов. Боевая массовка, используемая как пушечное мясо, в необходимых количествах вербуется прямо на месте проведения боевых операций. Почти в любой стране (за исключением самых благополучных) социальные низы обеспечивают в изобилии необходимый человеческий материал для различных структур экстремистского и криминального толка. Настоящие профессионалы из НВФ умеют находить "свои кадры" (тем более, что это делается, как правило, в хорошо изученном социуме, пронизанном соответствующей агентурой влияния). Оплата персонала НВФ в ходе выполнения заказа обычно производится по комбинированной, сдельно-повременной системе (опробованной еще у моджахедов в годы Афганской войны). Объем заработка у боевика складывается из подневной оплаты участия в боевых действиях и премиальных за каждый конкретный успех (убитый солдат, офицер противника, уничтоженная единица техники и т.п.). Как правило, расценки заранее сообщаются боевикам. Отдельно оплачиваются некоторые ответственные задания (диверсии и пр.). В некоторых НФО сугубо коммерческое построение рабочих взаимоотношений распространяется до рядового состава. Вплоть до того, что боевик, получая задание, торгуется с командиром о сумме оплаты; затем он может передать это задание кому-то другому (договорившись уже с ним об оплате как бы от себя и получая свой дисконт). Подобные эпизоды отмечались в нынешней чеченской кампании (типичный сюжет: боевики нанимают вместо себя подростков устанавливать мины). Впрочем, чеченские НВФ сейчас практически агонизируют, оттого там и возможно всякое. В большинстве нормальных НВФ до подобных экстравагантностей не доходят - ибо наличие у рядового бойца права откупаться (или иным образом уклоняться) от выполнения боевого задания разрушает основы дисциплины. Каждому свое: боевику надлежит стрелять и взрывать по приказу, полевому командиру - отдавать приказы и заниматься коммерцией.
Информационная составляющая заказных войн
Облик войны, доминирующий в массовом сознании, может оказывать громадное воздействие на ход боевых действий. Негативное общественное мнение о воюющем НФО позволяет властям соответствующей страны (или группы стран) свободнее применять имеющиеся в их распоряжении силовые средства, в том числе и в ходе боев в населенных пунктах. Если общественность целям данного НФО хоть немного сочувствует, власти подвергаются критике по всякому поводу, а потому бывают вынуждены значительно ограничивать собственную свободу действий. В идеале (как было в первую чеченскую кампанию) политическое руководство связывает руки военным и правоохранителям в такой мере, что фактически гарантирует их поражение в боях с НФО, у которого нет никаких ограничителей. Информационное обеспечение заказной войны часто берет на себя заказчик. Это удобно, если война организуется в интересах влиятельной, респектабельной страны или элитарной транснациональной бизнес-структуры. Тогда полевым командирам не приходится беспокоиться о своем имидже в мировом медиа-пространстве. Пример того - Косово, где кровавое прошлое такого деятеля, как Агами Чеку (организатор массовой резни в Сербской Крайне в 1995 году, инициатор и организатор множественных террактов и провокаций, совершенных боевиками АОК в 1997 - 1999 гг.), не помешало назначению данного типа на высокий пост в системе органов власти, созданной под эгидой администрации ООН. В том случае, если заказчик не обладает необходимыми ресурсами воздействия на общественное мнение или сам имеет негативную репутацию, руководству действующего НФО приходится позаботиться и о собственной информационной стратегии. Наиболее удобный алгоритм действий в этом случае - представление соответствующей заказной войны в идеологизированном виде. Чаще всего, для этой цели применяются элементы имиджа борьбы за национальное, религиозное, социальное или иное освобождение. Самый примитивный пример успешного применения подобной имиджевой стратегии дает ситуация в Сьерра-Леоне. Несколько упрощенно это выглядит следующим образом. Крупные оргпреступные группировки фактически захватили контроль над алмазодобывающими центрами. Для того чтобы защититься от официальных властей, боссы алмазных ОПГ наняли на постоянной основе вооруженные формирования под водительством амбициозных вожаков, которые называют себя "повстанцами" ("rebels") и многие годы непрерывно воюют с правительственными войсками (безотносительно к тому, какое в тот или иной момент создается правительство, и какую политику оно проводит). При этом до недавнего времени привлеченные для наведения порядка в Сьерра-Леоне силы ООН (включавшие формирования соседних африканских стран, Британии - бывшей метрополии, а с некоторых пор и российский вертолетный контингент) считались с "повстанческим статусом" местных "ребелов" и вели с ними затяжные переговоры, вместо того, чтобы попросту признать их бандитами и поступать соответственно. В 1999 году боевики Намангани не без успеха представляли себя в виде оппозиции режиму Каримова и идейных борцов за торжество ислама. В этом им удалось убедить даже некоторых киргизских представителей на переговорах о судьбе киргизских и иностранных заложников, плененных бандитами. Весьма уважительно об этих "борцах за веру" высказался тогда участник переговоров Турсунбек Акунов (известный киргизский правозащитник): "Боевики - это нормальные верующие люди, которые вынуждены были взять в руки оружие, чтобы в дальнейшем отомстить узбекскому правительству за преследования политических и религиозных деятелей, начавшиеся в 1992 году и особенно усилившиеся в последнее время. Эти люди хотят установить в Узбекистане настоящий исламский порядок... Как Аллах нам прикажет, говорят они, так и будет... Прогонять боевиков из Киргизии не надо, они не хотят воевать против киргизов. У них другой враг - узбекское государство... Но если мы хорошо проведем переговоры, если убедим боевиков, то они просто-напросто уйдут". Чуть ранее, однако, аналогичный вариант имиджевого представления совершенно не сработал в ходе нападения НВФ Басаева и Хаттаба на Дагестан (1999 год). Эта акция, также, как и баткенская, осуществлялась под лозунгами "исламского правопорядка", но у дагестанцев (ознакомившихся с практикой ревнителей "чистого ислама" на примере карамахинских ваххабитов) уже сформировалось сугубо негативное отношение к политическому экстремизму, спекулирующему на религиозных чувствах. Поддержка, оказанная местным населением российским войскам, стала одним из решающих факторов, определивших неудачный для инициаторов исход данной кампании. Этот пример показывает, что даже хорошо подготовленная в тактико-техническом отношении операция, осуществляемая высокопрофессиональным НФО, может обернуться неожиданными осложнениями при неправильно избранной модели информационно-имиджевого поведения.
Стратегия, тактика и технология
Стратегический заказчик, как правило, вынужден управлять заказанной войной через цепочку посреднических структур. Такая система неудобна для решения сложных военно-политических задач. В частности, действуя руками нанятых НВФ, трудно решать задачи стратегического завоевания. (Следует учитывать, что профессиональные подрядчики заказных войн и полевые командиры нередко имеют собственные политические интересы; если им удается одержать окончательную победу и захватить полный контроль над соответствующей страной, территорией, отнюдь не обязательно они будут распоряжаться завоеванным в интересах заказчика.) Эффективнее всего методами заказной войны решаются задачи разрушения вражеского потенциала, дестабилизации ситуации на той или иной территории, блокады стратегических магистралей и пр. Такие задачи, как показывает опыт, чаще всего и ставятся опытными заказчиками перед профессиональными подрядчиками войны. Стратегии "войны на разрушение" в наибольшей степени соответствует тактика, отработанная в практическом опыте множества НВФ в различных регионах мира. Ни один из уважающих себя полевых командиров не станет наступать на противника сомкнутым боевым порядком. В зону, определенную для заказанных и оплаченных боевых действий, отряды НВФ стараются проникнуть незаметно, малыми группами (действующими разрозненно, но во взаимной координации). Часть боевиков (иногда даже основная) может прибыть к месту своей боевой работы под вполне легальными предлогами (туризм, деловые командировки и пр.), без оружия и военного снаряжения (его выдают из схронов в заранее подготовленных опорных пунктах НФО, упоминавшихся выше). Отработанные технологии движения НВФ позволяют им сравнительно легко проходить через пограничные полосы и даже сквозь стандартно оборудованные армейские оборонительные линии. Выйдя в зону боевой работы, НВФ начинает свои операции и одновременно развертывает массовую вербовку боевиков из местного населения. Некоторых из нанимаемых работников пропускают через программу ускоренного обучения в базовом лагере НВФ (у таких есть шанс со временем перейти в постоянный состав формирования). Других обучают во временных лагерях и прямо в боевых условиях. Спустя какое-то время кадровые профессионалы НВФ уже могут не участвовать непосредственно в боестолкновениях, диверсиях и пр. Они руководят, инструктируют, организуют, контролируют распределение ресурсов и т.д. За последние годы развилась специфическая технология ведения боевых действий в заказной войне. Внешне она напоминает традиционные технологии повстанческих, партизанских движений. Но суть - принципиально иная. Традиционные партизаны действуют при поддержке большинства местного населения и как бы по его воле. Они, естественно, стремятся ограничить потери среди мирных жителей, защитить их от карательных акций, а потому, насколько возможно, стараются осуществлять крупные боевые акции вне населенных пунктов. Профессионалы заказных войн охотно воюют как раз в крупных населенных пунктах, городах, стремясь направить ответные удары противоборствующей с ними армии именно на мирных жителей. Правило Шамиля Басаева: "Стрелять из-под женских юбок". Тактика "живого щита" (из специально захваченных заложников и просто попавших под руку мирных жителей) эффективно использовалась в последних балканских войнах, в первую чеченскую кампанию, а также в акциях Армии национального освобождения и Революционных вооруженных сил в Колумбии и во многих других боеэпизодах. Вне населенных пунктов боевые группы НВФ вступают в значительные боестолкновения лишь в исключительных случаях - например, если противостоящие им силы малочисленны, плохо организованы, если в действиях командования противника руководители НВФ замечают фатальные ошибки и т.п. Опытные полевые командиры уделяют много внимания вооружению своих формирований. В качестве массового стрелкового оружия до сих пор самое широкое применение находит автомат Калашникова (в различных его модификациях). Но с одним "калашом" много не навоюешь: сейчас считается необходимым иметь в боевых порядках гранатометы и снайперские винтовки. Высший шик - легкие ракеты (противотанковые и зенитные). До недавнего времени пределом мечтаний любого НВФ были "Стингеры", но сейчас многие полевые командиры уже более или менее скептически относятся к данному типу оружия, которое весьма дорого и обеспечивает лишь ограниченную защиту от атак с воздуха. Важнейший элемент боевого оснащения НВФ мины разного типа (прежде всего противопехотные). Искусство минной войны достигло высокого совершенства, именно этим видом вооружений наносятся самые жестокие потери войскам, противоборствующим с НВФ в ряде проходящих сейчас заказных войн. В последние годы заметны выдающиеся достижения в освоении методов применения трофейного оружия и боеприпасов. Это значительно повышает возможности обеспечения оружием "местных кадров", вербуемых НВФ, в ходе боевых действий. Соответственно, существенно снижаются общая себестоимость боевых действий и, тем самым, повышается конкурентоспособность тех НВФ, которые правильно используют оружие противника. В данном контексте следует особо отметить технологические достижения последних лет (наработки первой и второй чеченских кампаний) в использовании трофейных и неразорвавшихся снарядов и бомб в качестве основы для фугасов и мин.
Побочные промыслы участников заказных войн
Высокая конкуренция между потенциальными подрядчиками и исполнителями заказных войн создает в настоящее время значительный дефицит платежеспособного спроса на соответствующие услуги. Поэтому многие НВФ вынуждены искать побочные источники средств существования, прежде всего - в периоды отсутствия заказов по основному профилю работы. При этом иногда побочный промысел начинает давать больше дохода, чем основной. В первой половине девяностых годов двадцатого века многие полевые командиры прямо на фронтах тогдашних вялотекущих войн организовывали торговлю оружием (обеспечивая им ближних и дальних контрагентов, бывало что и прямых противников). Со временем этот бизнес развился в систему оружейной контрабанды, где многие нынешние лидеры НВФ занимают не самое главное, но достойное место: они, как правило, выступают в роли хранителей оружейных складов и обеспечивают конвойные услуги при доставке товара потребителям. Естественным делом для тех НВФ, которые осуществляют хотя бы частичный контроль над той или иной территорией в зоне боевых действий (или около нее), становится рэкет-бизнес и "крышевание" бизнес структур, умудряющихся функционировать в боевых (или прифронтовых) условиях. Кроме того, в последние годы набирает популярность коммерческий киднэппинг (любое НВФ, обладающее развитой структурой опорных точек и лагерей, может эффективно участвовать в прибыльном деле торговли заложниками). Но самым высокодоходным побочным занятием для большинства существующих ныне НВФ является участие в наркоторговле. В свое время именно под влиянием этого сверхприбыльного бизнеса трансформировались по модели профессиональных НВФ бывшие левые повстанческие группировки в Колумбии (РВС, АНО и прочие). Некогда, под давлением финансовых трудностей "леваки" стали соисполнителями войны, заказанной и оплаченной наркобаронами (целью этой войны была перманентная политическая дестабилизации в стране, необходимая для процветания наркобизнеса). Затем сами втянулись в торговлю кокаином и постепенно потеряли интерес к заявляемым лозунгам революционного переустройства мира. Тень наркобизнеса сопровождает обе чеченские кампании (хотя указанный промысел не успел должным образом закрепиться и развиться на территории Ичкерии). В еще большей степени интересы наркобизнеса вовлечены в классическую заказную войну, которая сейчас разворачивается в Центральной Азии. В печати мелькали сообщения, что к лету 2000 года в Северном Афганистане скопились громадные ресурсы наркосырья и готовой наркопродукции разнообразных категорий, вплоть до чистого героина, освоенного здесь в массовом производстве. В то же время, по состоянию на июль-август с.г. поднялись цены на указанную продукцию на всех черных рынках, от Памира и Оша до Астрахани. Это было следствием упрочнения границ и многократного усиления прессинга правоохранительных органов на наркоторговцев во всех странах Центральноазиатского региона. Пробить преграды, возникающие на наркомаршруте Афганистан - Россия - Европа, - такую задачу поставили в 2000 году неугомонному Джуме Намангани наркоспонсоры его нового "джихада".
