Еженедельная газета писателей России Пятница, 28 июля 2000 г. № 30
Хотите получать новости по e-mail? подписаться
СПЕЦНАЗ ГРУ В ПЛЕН НЕ СДАЁТСЯ
Конечно, политическая власть предполагала, что война в Чечне затянется на неопределённый срок. Именно поэтому досрочно, или, правильней сказать, заблаговременно, в России были проведены выборы Президента: куй железо, пока горячо... Но Бог с ними, с тайнами Кремля.
Было бы обидно, если бы шило поменяли на мыло, а так хоть с Президентом повезло. Теперь только бы не сглазили.
Между тем предположения сбываются. Война в Чечне идёт полным ходом, и конца пока что не видно. Иные уже потирают руки и злорадствуют, мол, мы же говорили, что не надо было лезть в Чечню.
Что тут сказать?
Конечно, плохо, что до сих пор не уничтожены Басаев и Хаттаб, другие главари бандформирований. А арест Радуева — слабое утешение, потому что поймать одного дурачка много ума не надо. Конечно, плохо, что блиц-криг не получился. Но нет худа без добра. Иоанн Кронштадтский утверждал, что "Россию куют беды". Может быть, Бог даст, и выйдет толк.
Мои собеседники — старшие офицеры спецназа ГРУ Промежицкой бригады в Пскове. Один — полковник, заместитель командира бригады по боевой подготовке; другой — говоря старорежимным языком, замполит, тоже полковник.
Первый собеседник — Сергей Витальевич ПРОКОШЕВ, заместитель командира Промежицкой бригады по боевой подготовке.
— Сергей Витальевич, лично я о существовании спецназа ГРУ впервые узнал, может быть, не в лучшем смысле, из книги Резуна-Суворова "Аквариум". Но думаю, роль перебежчика всё-таки обязывала сгустить краски, иначе было не продать товар.
— Читал я его книги и считаю, что он не специалист в вопросах специальной разведки, и то, что было у него написано, — очень далеко от того, что есть на самом деле.
— А сам вы как давно в спецназе ГРУ?
— Я служу с 1983 года, пять лет был командиром группы.
— Что это значит?
— Это самая низкая должность в офицерском спецназе. Это тот, кто непосредственно живёт, общается с солдатами, кто бывает с ними чаще, чем у себя дома.
— Солдат спецназа ГРУ, видимо, не чета общеармейскому?
— Я считаю, что уровень подготовки наших солдат, конечно, повыше. Правда, в последнее время, к сожалению, стало хуже. И для меня это болезненно, поскольку я как раз отвечаю за боевую подготовку бригады. Нам теперь приходится много думать не только о боевой подготовке, но и о том, как накормить и одеть личный состав. Это, конечно, сказывается, и, к сожалению, наш солдат сегодня очень далёк от того, каким хотелось бы его видеть.
— А каким хотелось бы видеть? Рэмбо?
— Да вы что? Это киношный герой. Даже нельзя его сравнивать. Он не эталон для спецназа и не тот идеал, к которому мы должны стремиться.
— Я недавно смотрел по TВ, как "горячие" латышские парни из какого-то потешного батальона крушили голыми руками кирпичи и сами себе казались очень крутыми. Вас впечатляют такие кадры?
— Я сам участвовал в таких мероприятиях и сам их готовил. Показать для начальства и для публики, подготовить группу, роту, но говорить, что это общий уровень подготовки, мы не можем, хотя, конечно, если задаться целью, то подготовить можно и всю бригаду, ничего здесь сложного нет. Только вот, к сожалению, в последнее время мы стали больше говорить о своих недостатках, чем об успехах. У нас не хватает командиров взводов, нет подготовленных сержантов или их очень мало... Но ничего, что-то уже сдвинулось к лучшему. К концу года штат бригады будет увеличен, возрастёт количество отрядов, они будут развёрнуты почти до штата военного времени, и тогда, надеюсь, мы наверстаем упущенное.
— Если не секрет, скажите, пожалуйста, сколько ваших бойцов находится в Чечне?
— Около 300 человек. Спецназ там всегда был впереди и на острие.
— Сергей Витальевич, может быть, кощунственно прозвучит, но мне кажется, что в историческом плане эта война для России была очень нужна, потому что, пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Теперь у нас есть возможность создать армию. Что Бог ни делает — всё к лучшему.
— Я человек сугубо военный, но не хотел бы учить своих солдат под свист пуль боевиков. В первую кампанию я был в Чечне командиром отряда, то есть тем человеком, который, мягко говоря, отдаёт команду — идти вперёд. И когда у меня были первые потери, это было очень тяжело пережить. Так что я бы войну благом не назвал... Лично моё мнение, что это большая-большая глупость и ошибка российского руководства.
— Конечно, ошибки были, и, наверно, предательство было, но теперь уже поздно пить боржоми, теперь мы там увязли и воюем. Так, может быть, рассматривать Чечню, как полигон? Нет худа без добра... Царь воевал с абреками десятки лет, и ничего тогда с Россией не случилось, только история обогатилась новыми страницами. Зачем драматизировать?
— Любая война — это жертвы. Поэтому вряд ли её можно оправдать.
— Всё требует жертв. Даже искусство. Главное, чтоб жертвы были не напрасными. А сложить голову за Родину — не худшая смерть. Зато, может быть, в этом огне как раз и выплавится сталь?
— Хотелось бы верить.
— А разве ничего не изменилось к лучшему по сравнению с войной 1996 года?
— Я бы сказал, что да. Научились воевать, и довольно-таки неплохо. Особенно это заметно было в начальный период. Сейчас, может быть, стали торопиться, какие-то сроки устанавливать, а тогда никто не гнал. Всё было отлажено. И людей берегли, и результаты были.
— Может, я говорю, как штатский, но пути назад у нас нет. В этом огне мы должны выковаться, создать мощную армию, а она создаётся, главным образом, в боях. Мирное время только расхолаживает армию. Это показала сама жизнь.
— Всё правильно вы говорите. И мы прикладываем все силы, чтобы солдаты были подготовленными, но представьте себе хлопца, которому 18 — 19 лет, а ему противостоит наёмник, зачастую фанат... А те контрактники, что сейчас к нам идут, — это не тот контингент, с кем можно воевать. Мы, конечно, их готовим, но на это уходит небольшой срок, чего, конечно, недостаточно. Война вообще вскрыла много недостатков. Война как суровый ревизор. Подготовка нашей армии не позволяет вести маневренную войну. Нужны небольшие мобильные подразделения. Нужно соответствующим образом, без спешки, готовить солдат и сержантов; одеть их, обуть, экипировать, а не так, как сейчас... Сейчас мы в вопросах экипировки отстаём даже от МЧС... Пора наконец повернуться лицом к армии, и хорошо, что при Путине что-то сдвинулось с места.
Надо, чтобы контрактники служили пять лет, надо чтобы им платили как положено. А сейчас контрактники в основном служат на период боевых действий. Пришли, съездили в Чечню, деньги получили и уходят на гражданку.
— Может быть, есть смысл призывать людей на переподготовку из запаса — ведь и впрямь Отечество в опасности?
— Ничего не получится.
— Почему?
— Не знаю. Мне кажется, что мало будет проку. Если гнать из-под палки, ничего не получится.
— Конечно, из-под палки не получится. Нужно задействовать мощную пропаганду, нужно взять за живое — но кто этим будет заниматься? Гусинский? Березовский? Сванидзе или Киселев? Вы правы, Сергей Витальевич, в таких условиях ничего не получится. Сначала надо обеспечить тыл.
И последний вопрос: мы сможем победить в этой войне?
— Это вопрос времени.
Мой второй собеседник — Анатолий Иосифович МУЛЬТАХ, заместитель командира бригады по воспитательной работе.
— Анатолий Иосифович, как производится отбор военнослужащих в бригаду?
— Мы отбираем из общего числа призывников, но каждого солдата спрашиваем, хочет он у нас служить или нет. Если он говорит, что нет, мы его не берём.
— А что вы рассказываете о себе, прежде чем задать этот вопрос?
— Мы объясняем, что у нас глубинная разведка, что служба достаточно тяжёлая в физическом отношении, но и достаточно почётная. Если ты хочешь быть настоящим мужчиной, подготовленным для действий в автономном режиме, то мы тебе в этом поможем. Если хочешь чувствовать рядом плечо настоящего друга, который вместе с тобой не один пуд соли съест, то к нам — прямая дорога. Если хочешь быть физически хорошо подготовленным, то опять же дорога к нам.
— И как призывники откликаются?
— На мой взгляд, год от года хуже. Страна уже больше десяти лет живёт без идеи. За это время выросло целое поколение. Сейчас оно пришло служить в армии.
Что мы видим на экранах? Сняли "Сибирского цирюльника"... Это очень важно сейчас? Или возьмите фильм "Блокпост"... О чём он говорит, о каких ценностях, к чему призывает? Нет ответа.
Сейчас одна идея: что хочешь делай, но чтобы деньги у тебя были. А для молодёжи отсутствие идеи — подобно смерти.
— Так что, теперь нас можно взять голыми руками?
— Ну нет, русского человека голыми руками не возьмёшь. Тогда толпа встанет, русского медведя разбудит, и он их забьёт голыми ручищами, но кровищи будет много. Русского человека никогда нельзя одолеть.
— А чеченца?
— Только военным путём, на мой взгляд, нельзя. Можно уничтожить главарей — но как быть с народом. Надо хорошо понимать, что такое чеченский народ, что такое тейпы, кого они поддерживают... Те, кто живёт в горах, они против России. Они против России ещё со времён Шамиля, того Шамиля, который воевал с царём... И там воюют против нас и стар и млад.
Мы сейчас ведем только вооружённую борьбу, а надо, чтобы дети пошли в школу, надо чтобы люди получили работу, чтобы прошло время, и тогда можно будет сказать: живите вы с миром, и мы будем жить с миром, и будем жить рядом, и будем жить вместе... Надо вести идеологическую борьбу, надо много работать на дипломатическом уровне. Почему Европарламент выступает в защиту террористов, почему войну ставят нам в вину? Значит, не открыли им глаза как следует.
— А вы не допускаете, что тут происходит, как в басне Крылова "Волк и ягнёнок": "Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать". Россия очень лакомый кусок для многих.
— Может быть. Тем более, значит, надо вести пропагандистскую борьбу в Чечне. А в военном отношении мы уже добились успеха. У них уже нет 25-тысячной армии, как было раньше, нет открытых фронтов. Это несомненный успех. И то, что сейчас пытаются вербовать наёмников по всему миру, говорит о том, что у них нет людских ресурсов. И переход к партизанской войне мелкими группами говорит о том, что у них уже нет таких сил. Хотя и партизанская война — дело долгое. Последнего "лесного брата" в Литве взяли в 1957 году... Сколько лет прошло после войны?
— Значит, последнего "горного брата" в Чечне мы возьмём через 12 лет?
— Дату и время назвать невозможно. Но я уверен, что стабилизация наступит. Конечно, при определённых условиях, о которых мы уже говорили. А уничтожить главарей не так уж трудно. Я глубоко убеждён, что и Хаттаба, и Басаева, и всех этих масхадовых можно уничтожить, захватить в плен и так далее. Но это не наша задача. Спецназ ГРУ — это не орган уничтожения. Это не диверсионный отряд, это не отряд убийц и дегенератов. Это войсковая разведка от 150 километров и глубже за линией фронта. Мы — разведчики. При этом, конечно, мы можем уничтожить какой-то объект, но мы не занимаемся персоналиями, нас не могут интересовать Басаев и Хаттаб, как таковые. Это функции других спецподразделений, и я убеждён, что это им под силу. При нынешних условиях ведения секретных войн можно сделать всё. Почему не делается? Я могу только строить догадки. Но в прошлую чеченскую войну было и так, что Дудаева видели в оптический прицел винтовки, а приказа уничтожить не было... Сейчас такого нет. Но как объяснить, что Басаев до сих пор гуляет на свободе, я не знаю.
— Сколько ваших бойцов погибло за время этой кампании?
— 33 человека.
— А в плен кто-нибудь попадал?
— Нет. Вот чего не было, того не было. Бог миловал.
— Понятно. Значит, спецназ ГРУ в плен не сдаётся. И последний вопрос, Анатолий Иосифович, что нужно для победы? "Мы за ценой не постоим"?
— Должно быть изменено отношение к армии. На словах сейчас как будто армию поддерживают, а на деле? Взять хотя бы вопросы материального обеспечения... То, что сейчас выделяется на боевую подготовку, это даже крохами назвать нельзя. Мы радуемся уже тому, что нам денежное содержание стали вовремя выплачивать, а то, что это копейки, мы не говорим. Любой чиновник получает больше...
Хотелось бы лучшего отношения. В городском транспорте Пскова солдат и сержантов срочной службы заставляют платить за проезд, хотя в соответствии с законом о статусе военнослужащего им предоставлено право бесплатного проезда в городском и пригородном транспорте.
— А нельзя директора автобусного парка призвать на переподготовку, а потом послать на пару месяцев в Чечню, чтобы узнал, как надо Родину любить?
— Он слишком стар, к сожалению.
— Действительно, жаль. Спасибо за беседу, Анатолий Иосифович. Очень рад был с вами познакомиться. Редакция "Литературной России" крепко дружит с пограничниками. Надеюсь, что и мы подружимся.
Поначалу меня удручало, что мы как будто не находим общего языка. Но потом я понял, что, пожалуй, и сам бы поостыл, остепенился, если бы понюхал пороху... Они — хранители России. И в прямом, и в переносном смысле. Потому что генофонд российского народа сохраняется по преимуществу в войсках.
Беседу вёл соб. корр. "ЛР" по Псковской области Владимир СМИРНОВ
