О причинах взаимного непонимания между русскими и американцами через призму...
Я вас приветствую! Хррр. Хрррр. Ххуррагх!
...отношения к закону и порядку
Чтение всяких первоисточников про Old West (именно так его правильно называть, потому что "Дикий" - это более позднее и менее уважительное прозвище), навело меня на мысль, что нам с американцами действительно сложно, если не невозможно понять друг друга.
У нас закон и власть ВСЕГДА устанавливали сверху. Если русский пейзан бежал куда-нибудь на фронтир за волей, то рано или поздно - через десять лет, через пятнадцать, его догонял воевода (или просто дворянин) с казаками и стрельцами и вкручивал куда надо вертикаль власти по самые гланды, после чего миллионер, землевладелец, пионер и истребитель индейцев Ерофей Хабаров становился жалким говном, которое можно было выставлять хошь на бабки, хошь на хлеб, хошь на коноплю, а Пионеру было и не взбзднуть (заценивайте, модераторы, слово начинается с шести согласных - переставляй, как угодно!) Сверху, и только сверху шел закон. Сверху сразу внедрялось налогообложение. Сверху проводился и утверждался передел земли. Русского пионера судили дьяк и воевода, поставленные государем. Пионер мог на них возмутиться, но за это рано или поздно следовал страшный страпон кнут с горчицей и рыбоолвными крючками. Искусно вживленная псевдосамостоятельность типа общины принципиально была нацелена на подавление индивидуализма и внедрение стадного чувства, причем в стаде каждый ненавидел каждого и пристально следил - кому и сколько земли нарезали при очередном переделе. Формировался человек, которому ничего не принадлежало, который не мог ничего решать, который полностью зависел от власть предержащих и не имел возможности поменять свой быт, потому что даже при уходе в город его ждало точно такое же существование: без корней, без собственности, с мизерными шансами выбиться в верхушку мастеровых. Отношение к закону, порядку и справедливости у русского было очень простым: первые два ему вбивали палкой, а второе существовало в сказках, которые он пытался воплотить самым кровавым способом во время очередного бунта.
В противоположность этому, на американском фронтире закона, как такового, не существовало. Федеральные маршалы стали появляться с грехом пополам после Гражданской войны и, как правило, присутствовали в количестве один на округ (county), а то и меньше. Они, конечно, отвечали непосредственно перед Президентом, но, по большому счету, навести порядок на своей территории не могли. В принципе, они занимались охотой за наиболее опасными преступниками, но это в теории. На практике разбираться с бандотой приходилось самим гражданам, которые были вынуждены САМИ учреждать у себя как органы правопорядка, так и судебную систему. Выборность шерифов (или маршалов, как их называли в некоторых местах) и право последних назначать себе депьюти - помощников, привела к тому, что простой американец ощущал себя участником процесса установления закона, строительства порядка из Хаоса. По большому счету, практически любой нетрусливый горожанин мог принять участие в утверждении закона: шериф, как правило, имел одного-двух помощников, больше он содержать не мог, поэтому в случае, когда приходилось выступать против банды или просто опасного преступника, он набирал так называемое posse - отряд добровольцев, с которыми преследовал, ловил или уничтожал врага общества. Участники такого отряда на время операции автоматически поднимались в ранг lawmen, поэтому если они выпиливали кого-то из преступников насмерть совсем - это не ставилось им в вину.
Равным образом, выборными были и судьи, не говоря уж о том, что судил часто суд присяжных. Таким образом, гражданин ощущал себя еще и организатором системы норм и правил поведения. На общие бабки строились тюрьмы (иногда шерифы бедных городов, в которых тюрьмы не было, сопровождали преступников сотню миль на поезде или в повозке, чтобы посадить их в правильное каменное здание с решетками, где клиентов обеспечивали удобными и высокотехнологичными кандалами). Власть в Вашингтоне какбэ и не существовала, представленная разве что вышеупомянутыми маршалами, после войны - агентами Пинкертона (которые, хоть и были частными сыщиками. пользовались поддержкой государства - впоследствии из этой фирмы выросло ФБР), а также армией, которая, в основном, появлялась тогда, когда индейцы выходили на тропу войны и начинался совсем уж кровавый беспредел. Более того, граждане нередко формировали собственные отряды самообороны и наведения порядка. Наиболее известное из таких формирований - это, пожалуй, Техасские Рейнджеры.
Законники, как правило, имеют власть на своей территории, и за ее пределами выданные им ордеры и полномочия могут считаться недействительными. Для того, чтобы захватить преступника на чужой территории, требуется сотрудничество местных органов власти и их добрая воля. А ее может и не быть, если преступник в одном округе является уважаемым человеком, а то и служителем закона, в другом)))
Таким образом, для русского закон и порядок - это что-то чуждое, насаждаемое сверху, орган подавления - все строго по Марксу. Выступление против служителей закона автоматически означает выступление против всего государственного аппарата, который не замедлит обрушиться на мятежника и раздавить его со всеми его чадами и домочадцами.
Для американца власть - это то, что он творит сам. Да, разумеется, сейчас преступник в одном штате будет таковым и в другом, но до сих пор для среднего американца появление федеральных агентов на территории его города, округа, штата - это что-то чуждое, если не враждебное. На федералов смотрят искоса всегда. Пиндос просто не понимает православного русича, который рождается, живет и умирает под сенью родной системы правохранения.
Хотя, с другой стороны, порядка в наших тюрьмах и лагерях все-таик побольше)))
Ну и в заключение. Не стоит понимать мой высер моё скромное эссе, как некий гимн государственному устройству США и свободному духу пионеров, в противовес рабской натуре русского гоминида-недочеловека. Причина бодрой вольности американцев прежде всего в том, что за все время существования их государства лишь в самом начале внешний враг угрожал захватом их страны. По большому счету, войны с англичанами были в какой-то степени гражданскими, ведь они следовали за революцией. Как бы сейчас не старались коммерческие идеологи Америки внедрит в башку среднего американского американца мысль о том, что английские оккупанты насиловали мужчин и убивали женщин, а детей вообще давили в кастрюльке на пюре, исторические факты говорят нам о том, что это, все же, была обычная европейская войнушка, в которой одна сторона отнюдь не угрожала другой геноцидом.
В дальнейшем у США просто не было достойных противников на континенте. Техас отвоевал независимость армией, состоящей из волонтеров и ополченцев. Индейцев гоняло несколько полков по пятьсот-шестьсот человек. Кстати, многие отмечали, что менталитет американца с восточного побережья, где рано установились институты именно государственной власти не в последнюю очередь из-за необходимости давать отпор англичанам, коренным образом отличается от менталитета американца со Старого Запада. Восточный американец более законопослушен, не столь склонен к авантюризму и у него в городе есть полицейские участки.
Судьба русских была раз и навсегда определна декабрем 1237 года. С этого времени и на пять веков формирование и существование русского народа идет под постоянной, неумолимой и крайне реальной угрозой, как минимум, гибели государственности, как максимум - тотального выпиливания народонаселения. Позднее угроза ослабла до всего лишь вероятности угона значительной части населения в рабство. Единственным способом побороть эту угрозу была сильная государственная власть, способная сначала договориться с угрозой, а после, по мере ее ослабления, дать отпор. Как только власть ослабевала, на рынки Африки, Ближнего Востока и Средиземноморья производился массовый выброс славянских рабов по бросовым ценам. Решить вопрос с угрозой без централизованной власти было невозможно, что с блеском продемонстриоовала Украина. Тамошние рейнджеры кончили тем, что помогали своим обрезанным хозяевам ловить и сопровождать в Крым православных соотечественников. Конечно, к середине 17-го века для коренных областей Североной Руси угроза кочевнического нашествия была ликвидирована, а для колонизации степи уже не нужен был громоздкий и устаревший аппарат царской власти, но маска уже приросла, увы, а характер народа сформировался.
Кстати, весьма показательно отношение к закону, порядку и судебной системе со стороны негров. Большинство негров по умолчанию воспринимает полицейского, как врага, а суд - как несправедливый. При этом к армии, например, у них такого отношения нет. Не в последнюю очередь это объясняется тем, что, являясь частью американского общества с самого начала его существования, а формально будучи и его гражданами со второй половины 60-х годов, негры были исключены из процесса формирования органов охраны порядка и судебной системы. Негр мог быть солдатом (знаменитые Buffalo Soldiers играли существенную роль в войнах с равнинными индейцами), но не шерифом или судьей. В этом смысле отношение негра к власти схоже с отношением русского к власти. Не случайно среди образованных афроамериканцев популярно проведение параллелей между русскими крестьянами и американскими неграми.